Главная (Newsland) ПЛОЩАДКА МИХАИЛА МОРОЗА «Муж хотел секса семь раз в день»

21.06.2025 11:11

«Муж хотел секса семь раз в день»

Текст: Анна Григорьевых

Есть такой популярный миф: сексуализированное насилие — это когда незнакомец нападает на женщину в темном переулке. Статистика же говорит о другом: в 80% случаев насилие совершают люди, которых женщины хорошо знают. Например, их партнеры и мужья. Однако сексуализированное насилие в рамках брака принято оправдывать: обычно для этого используют фразу про «супружеский долг». Это мешает женщинам осознать проблему и обратиться за помощью. «Такие дела» поговорили с теми, кто подвергался сексуализированному насилию в отношениях, и выяснили, как противостоять принуждению.

Фото: Alexander Krivitskiy / Unsplash.com

Елизавета, 30 лет

Мой муж орал на меня, если секса не было хотя бы день. Не скрывал от меня, что флиртует с другими девушками в интернете. Разглядывал их фото на телефоне, пока я делала ему минет. А еще он был священником.

Мы сыграли свадьбу спустя пять месяцев после знакомства. Мне был 21 год, ему — 18 лет, оба верующие. Он очень хотел секса, но в православии близость вне брака считается грехом. Поэтому он так торопился, давил на меня: «Давай быстрее жениться». Я сказала «да» только потому, что не хотела его терять. Я была полной девушкой, папа часто говорил мне: «Ты пышка», и мне казалось, что я больше никого не смогу заинтересовать.

Как я позже выяснила, будущий муж уже не был девственником. А вот у меня на тот момент секса действительно не было, да и не особо хотелось. Я смутно представляла, что это такое. Но ради любимого была готова пойти на все.

После росписи в загсе и венчания мы зашли в спальню и остались одни.

Он набросился на меня с фразой «ты теперь мне должна»

Я испугалась его напора, решила, что ему нужен только секс, и расплакалась. Он отвел меня в ванную, подождал, пока успокоюсь. Когда я проплакалась, подумала: «Все-таки он меня добился, он имеет право требовать секса». Я вернулась в спальню, и все произошло.

Сексуальный опыт в браке я бы назвала неудачным. Из-за набожности у меня были сильные зажимы в теле, я стеснялась мужа, мне часто было больно. Супруг еще и не привлекал меня, но я убеждала себя, что внешность не главное и со временем я смогу относиться к нему с теплотой.

Но все становилось только хуже. Спустя год после свадьбы я родила ребенка. Естественно, у меня стало меньше времени на мужа. Он никогда не занимался бытом — в семье за него все делала мама, поэтому в браке все домашние обязанности легли на мои плечи. Помимо этого, нужно было заботиться о ребенке и удовлетворять мужа. Он хотел секса семь раз в день.

Мы не сходились в своем либидо. Но я была вынуждена отвечать ему взаимностью, иначе жизнь становилась невыносимой. Если муж был неудовлетворен, он срывался на мне по мелочам, толкал. Невозможно было попросить его о чем-то, например свозить меня в магазин, поехать куда-то на выходные. Он кричал: «А чего ты ожидала? Ты же мне не дала».

Однажды у ребенка обнаружили рахит. Узнав об этом, муж облил меня водой со словами: «Ты ужасная мать. Ребенок из-за тебя страдает». Естественно, если бы в тот день у нас был секс, он бы так не поступил.

Фото: Baran Lotfollahi / Unsplash.com

Я поняла: ему нужна разрядка, и я обязана обеспечить ее как угодно. После родов заниматься классическим сексом было больно, поэтому я предложила оральный. И делала это по три-четыре раза в день. Он был против мастурбации — якобы это недостойно мужчины, тем более священника.

О моем удовольствии муж особо не думал. В начале брака он просил показать ему, как сделать мне приятно, но откуда я могла знать? Без моих подсказок он ничего не делал, чтобы удовлетворить меня. Со временем мы забили на это, да и я мечтала только о том, чтобы муж просто вел себя нормально.

Все, о чем я думала во время близости: «Главное, чтобы ты меня не трогал, не кричал. Я готова идти тебе навстречу во всем — только не надо агрессии»

Он часто повторял, что заниматься с ним сексом выгодно мне самой: «Если я не получу это, я буду раздраженный, а тебе оно надо? Мне после секса легче работать — ты же хочешь, чтобы я много зарабатывал?» Любые свои действия он аргументировал тем, что он добытчик, что он меня содержит.

Муж любил, когда я была нетрезвой, ведь тогда я охотнее соглашалась на эксперименты. В день памяти моей мамы я ездила на кладбище и много выпила. Я была словно в тумане, и он воспользовался мной по приезде домой. Во время секса мне стало плохо — меня затошнило. Муж испугался и вызвал скорую. Я сказала медсестрам, что он меня изнасиловал. Они ответили: «Радуйся, что муж хочет тебя так часто».

Тогда я поняла, какое лояльное отношение к насилию в браке у нас в стране. Пойти в полицию по факту принуждения к сексу я даже не думала.

Мы прожили в браке восемь лет. Последней каплей стало его внимание к другим девушкам. Он постоянно переписывался с ними, а в ответ на мои претензии говорил, что у него «нормальная сексуальная ориентация» и я должна этому радоваться. Утверждал, что рассказывает им о Боге и оказывает поддержку. Исключительно женщинам.

Некоторые девушки присылали мужу интимные фотографии. Он не скрывал от меня, что мастурбирует на них. Когда я говорила, что меня это ранит, отвечал: «Ну я же тебе честно все рассказал. Очистил свою совесть — разве это плохо?»

Со временем я перестала возбуждать мужа, поэтому во время минета он смотрел порно на телефоне. Однажды я заметила, что вместо видео он переписывается с какой-то девушкой, которая присылает ему интимные фотографии. Такое я вытерпеть уже не смогла и заявила ему, что считаю это изменой. Он просил прощения, повторял, что больше никогда так не поступит. Мне было очень обидно, но я все же решила дать ему второй шанс.

Этот шанс муж быстро упустил. Он предложил попробовать новую позу в сексе, но ничего не получилось: у него был слишком большой живот. Супруг никогда не был худым — до свадьбы он весил 115 килограммов, а после растолстел до 170. Когда заняться сексом в новой позе не получилось, он обвинил меня: «Ты не знаешь, как правильно встать. С другой женщиной все было бы нормально. Я способен удовлетворить любую. Это с тобой что-то не так».

Через месяц я подала на развод. Меня ранили его слова о том, что я фригидная, неопытная, что я его мучаю. Казалось, я просто не создана для секса. Но после развода я переспала с другим мужчиной — с ним все было замечательно, и я наконец получила удовольствие.

Муж долго пытался меня вернуть, убеждал нас обоих, что развод — это блажь и я «перебешусь». Но я не возвращалась, и он переехал к новой женщине. Я обрадовалась: думала, что история с ним наконец-то закончилась. Но, к сожалению, вскоре он стал названивать мне и просить прислать ему интимные видео, предлагать секс втроем. Однажды он сказал: «Я знаю, что у тебя есть новый мужчина. Опиши мне секс с ним».

В это время я занималась с психологом из центра «Насилию.нет». Я обратилась туда за консультацией юриста по поводу развода и родительских прав, заодно меня направили в терапию. В нашу первую встречу специалистка сказала: «Ты очень напряженная. Даже когда ты просто говоришь о муже, ты дрожишь». Спустя несколько сессий мне стало легче, и я признала, что действительно несколько лет подвергалась насилию.

Из верующей я превратилась в атеистку. До встречи с мужем я наивно полагала, что вера делает людей лучше. Но она не мешала моему бывшему поступать со мной ужасно. Я решила, что, если верующие бывают такими гадкими людьми, лучше я буду жить своей моралью. С мужем сейчас я стараюсь не общаться.

Фото: Alexander Krivitskiy / Unsplash.com

Надежда, 37 лет

Еще с детства я слышала от бабушки истории о том, как она приходила уставшая после работы и была вынуждена исполнять «супружеский долг». Он преподносился как страдание, от которого нельзя отвертеться, и как неотъемлемая, хоть и неприятная часть брака. Поэтому с обоими мужьями я терпела секс, даже когда не хотела его.

С третьим мужчиной я сошлась после двух разводов. Мы знали друг друга давно, он написал мне во «ВКонтакте», и уже через полгода мы стали жить вместе. Мне было 30, ему — 42. Он очень привлекал меня своей силой, самоуверенностью, нагловатостью и харизмой. Он жестко отстаивал свои границы: мог послать куда подальше даже начальника. Казалось, с ним я буду как за каменной стеной.

Конечно, ред флаги были с самого начала, но я их не замечала. Например, он любил экстремальный секс: на ходу в машине, на обочине автомагистрали, на кухне, пока моя дочь в соседней комнате играла в куклы. Мне это не особо нравилось, но каждый раз, когда я говорила: «Давай не будем», он продавливал меня, настаивал: «Я не могу остановиться, я тебя хочу». Иногда я даже вырывалась, но он силой держал меня.

Несмотря на это, на протяжении трех лет наши отношения меня устраивали. Он меня буквально обожествлял, говорил, какая я роскошная женщина. Ему хотелось, чтобы я получала удовольствие от секса. А потом родилась дочь, и он стал холоден как никогда. В одно мгновение исчезли и объятия, и поцелуи. Он стал делать вид, что меня не существует. Когда я обнимала его, он меня отталкивал.

Нормального секса у нас больше не было. Спустя пару месяцев он стал подходить ко мне, снимать с меня трусы и просто делать свое дело. Молча и быстро. В процессе он мог смотреть телевизор или листать ленту в телефоне. После секса он просто отстранялся.

Я чувствовала себя резиновой куклой, которой воспользовались — и выбросили

Часто я вырывалась, кричала, но он силой держал меня. И продолжал делать все, что хочет, пока я не убегала в другую комнату или вообще из дома.

Мы не обсуждали проблемы в отношениях. Пару раз я пыталась сесть за стол и поговорить, но он не шел на контакт. Однажды он сказал: «То, что у нас было, уже не вернуть. Теперь все плохо». Но что-то большее вытянуть из него я не смогла.

Конечно, он применял насилие не только во время секса. Когда нашей дочке был месяц, я уснула с ней на кровати после кормления. Проснулась я от толчков «мужа» и вопроса: «Почему ты не переложила дочь в кроватку?» Он стал ворчать, что я сделала это специально, чтобы навредить ребенку. Дочь в этот момент проснулась, я взяла ее на руки — он тут же ее выхватил. В ответ на мое возмущение он схватил меня за горло и швырнул о стену со словами: «Чтоб ты сдохла, тварь последняя».

И выгнал из комнаты.

Потом он много извинялся, сетовал: «Что-то я в последнее время много нервничаю». И я все-таки его простила. Но с каждым днем ситуация становилась хуже. Он будил меня по ночам ради секса или просто потому, что ему было плохо, он якобы задумывался о суициде. Днем он срывался на мне, матерился и оскорблял. При этом «муж» контролировал каждый мой шаг. Просматривал телефон, следил, чтобы кружка стояла на одном и том же месте, запрещал стоять с ребенком на руках возле окна или возле плиты. Однажды он наорал на среднюю дочь за то, что она слишком громко закрыла дверцу холодильника.

Он изолировал меня от всех моих знакомых, подруг и родственников. Никто не знал, что у нас такие напряженные отношения. Со стороны мы казались счастливой парой, ведь я делала вид, что ничего страшного не происходит.

Видимо, я научилась этому еще в детстве.

В семь лет меня изнасиловал дальний родственник со стороны отца

Он приехал с войны в Чечне и остановился на ночь в родительском доме. Ему постелили матрас в детской комнате, потому что там было много места. Ночью я проснулась от того, что он лежит на мне и говорит: «Не волнуйся, все хорошо». Я не смогла произнести ни звука. Мне пришлось молчать, ведь он взрослый человек, а значит, прав.

Утром он произнес: «Только никому не говори о том, что было ночью». Конечно, я не рассказала родителям — мне было стыдно, казалось, это со мной что-то не так. Я не до конца понимала, что произошло, но считала, что, раз взрослый запретил мне об этом говорить, должна слушаться.

Фото: Alexander Krivitskiy / Unsplash.com

Когда после родов прошло три месяца, молчать стало невыносимо. Однажды «муж» сказал мне: «Я заберу у тебя дочь и уеду с ней». Тогда я поняла, что надо бежать. Я позвонила подруге и наконец-то все ей рассказала. Мы вместе придумали план побега. Я должна была незаметно выносить свои вещи: оставлять коробки на верхнем этаже, когда партнер выходил на улицу. Подруга вывозила мои вещи в свою квартиру.

Когда партнер уехал в соседний город, я поняла, что лучшего времени для побега у меня не будет. Подруга с мужем приехали за мной в час ночи. Я была в такой прострации, что предложила им не торопиться и выпить чаю. Они крикнули: «Надя, какой чай?! Хватай детей, мы уезжаем». Спустя два часа дома нас уже не было.

Он долго мне писал, звонил. Делал вид, что ему без нас очень плохо, что он умирает. Угрожал мне расправой и лишением родительских прав. Через полгода он успокоился. Теперь я позволяю ему встречи с дочерью под моим присмотром.

Только после развода я узнала, что такое сексуализированное насилие. Мне казалось, заниматься сексом — моя обязанность. Есть ощущение, что свидетельство о браке — это такое добровольное согласие на секс всегда и везде. Я просто не хотела разочаровывать партнеров, не хотела быть женщиной, у которой «всегда болит голова».

О том, чтобы обратиться в полицию, я даже не думала. Участковые крутят пальцем у виска, даже когда жены пишут заявления из-за побоев. Надо мной в полиции бы просто посмеялись.

Что не так с концепцией «супружеского долга»

В обществе сильна идея, что вступление в брак автоматически подразумевает согласие на секс, говорит психолог центра «Насилию.нет» Наира Парсаданян. При этом фраза про «супружеский долг» чаще всего обращена к женщине: считается, что хорошая жена должна удовлетворять «естественные» потребности мужа вне зависимости от своего желания. А если она не выполняет своих «обязанностей», то он заведет любовницу или уйдет к другой, «правильной» жене.

«На самом деле секс никто никому не должен. Это не базовая потребность человека, он может выжить без него, — рассуждает психолог. — Принуждение партнера к сексу не может объясняться ничем, кроме эгоизма или желания установить над ним власть».

«Под фразой о “супружеском долге” скрывается желание получить “свое” любой ценой, то есть показать, кто в паре главный»

В здоровых отношениях такого быть не может. В них есть место честному разговору, где оба партнера могут открыто обсуждать свои потребности и чувствовать себя безопасно, считает Парсаданян.

Психолог напоминает: принуждение к исполнению «супружеского долга» — это сексуализированное насилие. Любое действие, произведенное над человеком против его воли, считается насилием.

Фото: Sam Badmaeva / Unsplash.com

Как распознать сексуализированное насилие

По словам Парсаданян, люди часто думают, что насилие подразумевает физическое принуждение. Но подавлять волю человека можно и вербально. Для этого агрессоры используют следующие формы психологического насилия.

Угрозы

«Если у нас не будет секса, я уеду жить к маме/любовнице/другу»; «Я уйду от тебя к бывшей»; «Я расстанусь с тобой»; «Я не дам тебе денег»; «Я выгоню тебя из дома»; «Я покончу с собой».

Многократные требования, замаскированные под просьбы

«Пожалуйста, давай займемся любовью. Мне очень надо, неужели ты не понимаешь?»; «Обещаю, тебе понравится»; «Ты не разочаруешься, это будет лучший секс в твоей жизни».

Манипуляции чувством вины

«Раз ты не хочешь секса, значит, ты меня больше не любишь»; «А вот у моих друзей секс три раза в день, тебе жалко, что ли?»; «Настоящая женщина всегда идет навстречу и удовлетворяет любимого человека».

Что делать, если один партнер хочет секса больше, чем другой

Если кто-то в паре не настроен на близость, обычного «нет» должно быть достаточно. Можно обсудить отказ, попробовать разобраться, какие у него причины. Если вместо этого человек обижается или проявляет агрессию, не стоит винить себя: секс — это не обязанность, напоминает Наира Парсаданян.

Что такое принцип активного согласия

В здоровых отношениях перед сексом оба партнера должны выразить активное согласие. По словам психолога, оно состоит из нескольких компонентов:

— добровольность: человек соглашается на близость по своему желанию;

— безопасность: партнеру ничего не угрожает в случае отказа;

— осознанность: человек не спит, не лежит в коме, не находится под воздействием алкоголя или психоактивных веществ, у него нет болезни или психического расстройства, которые мешают контролировать свои действия;

— активность: человек вербально и невербально выражает согласие. Язык тела у всех разный, поэтому полагаться только на него нельзя. Важно получить от партнера четкое и ясное «да» — не «наверное» или «ну, может быть, да»;

— отзываемость: человек может отказаться от секса в любой момент, даже в процессе;

— информированность: партнер понимает, на какие действия он соглашается. На любые новые сексуальные практики важно получить новое согласие.

Если партнер эмоционально реагирует на отказ, но готов обсуждать свои чувства, можно поговорить о том, какие потребности он закрывает с помощью секса. Возможно, близость помогает ему почувствовать себя любимым, ощутить свою ценность. Или для него это единственный способ снять напряжение. В таком случае психолог рекомендует вместе подумать над альтернативами.

Человеку, который отказывается от секса, тоже важно прислушаться к своим чувствам, считает Парсаданян. Избегание близости может указывать на серьезные проблемы, например слишком высокий уровень стресса, выгорание или нарушение эмоциональной связи в паре. Но это необязательно так: иногда секса не хочется просто потому, что не хочется. И это нормально.

Если разница в уровне сексуального влечения слишком велика и компенсировать ее не удается, Парсаданян рекомендует обратиться к сексологу.

Как привлечь агрессора к ответственности

Главное в ситуации изнасилования — оперативность, отмечает юристка Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Александра Кузнецова. Желательно обратиться в полицию в тот же день — чем больше времени проходит, тем сложнее привлечь агрессора к ответственности.

Чтобы дело дошло до суда, важно подготовить доказательства:

после изнасилования не стоит мыться и менять одежду. При подаче заявления женщину обязаны отправить на медицинское гинекологическое освидетельствование;
важно собрать переписки или аудиозаписи, подтверждающие факт насилия или угроз. Если есть свидетели, попросить их дать показания.

Фото: Hoang Uyen / Unsplash.com

Большинство пострадавших не идут в полицию, потому что уверены: заявление на супруга не примут, говорит сотрудница Консорциума женских неправительственных объединений Софья Русова. Действительно, иногда в правоохранительных органах руководствуются стереотипом, что секс в браке — это «супружеский долг». Однако в законе такой информации нет: согласно главе 18 Уголовного кодекса, сотрудники полиции обязаны принять заявление даже на супруга, подчеркивает Кузнецова. Если они не хотят это делать, нужно встать под камеры и позвонить в 112 — сообщить о совершенном насилии, об отказе принять заявление, назвать номер отделения.

После подачи заявления полицейские должны выдать женщине талон-уведомление. Важно добиться от них этого талона — без него нельзя будет доказать, что заявление вообще существовало, говорит Кузнецова. Желательно записать данные сотрудников полиции: их Ф. И. О., должности и служебные телефоны.

В полицию лучше идти с юристом, который занимается делами о насилии. В таком случае сотрудники правоохранительных органов серьезнее относятся к заявлениям: если они откажутся возбуждать дело, юрист сможет добиться приема у начальника отделения МВД или направить жалобу в прокуратуру.

Обычно услуги таких специалистов стоят дорого. Если у пострадавшей нет возможности оплатить их, она может обратиться в благотворительные организации, которые предоставляют юридическую помощь бесплатно.